"Новая Газета" - Рязань

 

 

Каждый концерт Рязанского симфонического оркестра – это не просто вечер красивой музыки, а новая ступень в музыкальном образовании города. На этот раз маэстро Сергей Оселков вывел на сцену в качестве солирующего инструмента трубу, что не так уж часто можно встретить на классической сцене. А исполнительский талант 27-летнего трубача Кирилла Солдатова, лауреата международных конкурсов, солиста Национального филармонического оркестра России под управлением В. Спивакова, позволил оценить широту звучания этого инструмента. В его руках труба стала образцом теплоты и чарующих светлых гармоний, украсив исполнение Концерта для трубы с оркестром Арутюняна и Рапсодии в стиле блюз Гершвина. Дополнили этот вечер настоящей американской музыки Сюита из мюзикла «Вестсайдская история» Бернстайна и еще одно сочинение Гершвина  – Симфоническая сюита «Американец в Париже». И сегодня Кирилл Солдатов – гость «Новой».

 

 

– В первую очередь, конечно, с репертуаром, который у нас по сравнению с другими инструментами несколько ограничен. Труба только к ХIХ веку стала хроматическим инструментом, до этого оставалась натуральной, неспособной исполнять мелодические линии. Соответственно для нее барочной, классической музыки было написано очень мало. Композиторы просто не считали возможным написать нечто красивое для нашего инструмента. К тому же многое зависит и от публики, также имеющей свои пристрастия. Зритель привык слышать в качестве солирующего инструмента скрипку, рояль. И организаторы концерта порой боятся предложить нечто новое из опасения потерять публику.

 

 

– Да, в России чаще встречается такое отношение. Участвуя в европейских фестивалях, в списке солистов всегда можно видеть духовиков: трубачей, флейтистов, гобоистов, кларнетистов. Представлена полная палитра инструментов. У нас в стране с этим до сих пор, увы, проблемы. Музыкальная картина довольно однообразная.

 

 

– Наша задача – искать новый, интересный материал. Например, в сегодняшнюю программу вошла «Рапсодия в стиле блюз» Джорджа Гершвина. Огромное человеческое спасибо знаменитому трубачу Тимофею Александровичу Докшицеру, который сделал переложение для трубы с оркестром (в оригинале она написана для фортепиано). В результате еще одно хитовое произведение для трубы появилось у нас в библиотеке. Инструмент должен быть «на слуху», мы сами должны больше выступать, чтобы вдохновлять композиторов. Ведь они же не могут вдруг начать писать для инструмента, который абсолютно не слышат. Трубу надо слушать и тогда, я думаю, современные композиторы обязательно заинтересуются.

 

 

– У трубы неограниченные возможности, в тембре есть лирические, драматические оттенки. Плюс разные сурдины (приспособление, применяемое во время игры на музыкальных инструментах, когда требуется ослабить, приглушить их звучность, или же изменить тембр, – В.Н.), которые не используются в оркестре в принципе. Поэтому трубу надо слушать как сольный инструмент. 

 

 

– Это был мастер-класс в Рахманиновском зале Московской консерватории. Мне тогда было 10 лет и я играл «Венецианский карнавал», произведение, которое сам Марсалис только-только записал в свои 35 лет. Услышав его от 10-летнего мальчишки, он был покорен. И сказал, что больше играть «Карнавал» не будет. Впрочем, сейчас он уже совсем перешел в джаз, классику не играет.

 

 

– Экспериментирую. Не так все просто. Это два разных стиля, ощущения. Я бы не хотел сильно уходить в джаз, можно утратить классические черты, строгость, педантизм исполнения. Я увлекаюсь джазом, много слушаю, мне нравятся многие джазовые исполнители, но пока все на любительском уровне.

 

 

– С четырех, если быть точным.

 

 

– Нет, это был мой выбор. Конечно, в таком возрасте трубу мне никто не давал. Была маленькая блок-флейта, чтобы развивать легкие и диафрагму. Плюс, когда меняются зубы, выпадают, на трубе играть все равно нельзя. Так что был период, который надо было просто переждать. Хотя все равно трубу я взял гораздо раньше, чем принято. Трубачом у меня был дедушка. Когда бы я ни приезжал к нему в гости, сразу лез под кровать, к инструменту. Открывал футляр, любовался. Труба мне нравилась с самого детства. Наверное, есть в этом какая-то... генетика.

 

 

– Интересно, что у трубы нет определенного звучания. Как, впрочем, у любого инструмента, который работает от человеческого дыхания. Через него можно создать любой тембр. Мне больше близок бархатный, матовый, насыщенный тембр. Кто-то предпочитает более агрессивное звучание. Трубу традиционно считают таким помпезным, воинственным инструментом. У меня в большей степени преобладает лирика, оттеночно-блюзовые тона.

 

 

– Да, с детских лет я был стипендиатом его Международного благотворительного фонда. В 17 лет поступил в его оркестр – Национальный филармонический оркестр России – на первую трубу, и он, наверное, в качестве аванса будущим заслугам, решил сделать мне такой подарок.

 

 

– Это стандартная модель Баха. Винсент Бах – музыкант и создатель современных духовых музыкальных инструментов, основатель корпорации Vincent Bach Corporation. Сделана труба была в Америке, а уже в Швейцарии была усовершенствована. Трубу можно специально подогнать под исполнителя, под его выдох, расстояние от руки до клапанов, обхват инструмента и т.д. Казалось бы, мелочи, но у меня была возможность настроить их, и я решил ей воспользоваться.

 

 

– Но дело в том, что с педагогикой я уже закончил. Было много проблем, начиная с того, что многим студентам музыка просто не интересна. Кто-то просто приходит за дипломом о высшем образовании, кто-то бегает от армии. Да и для меня это был поспешный шаг. Когда график загружен, брать на себя дополнительные обязательства по обучению людей было преждевременно. Ученики требует очень много времени, самоотдачи. В музыкальных школах сейчас набирается новое, совсем юное поколение мальчишек, которые очень увлечены трубой. Это внушает надежду.

 

 

– Предложения есть, но уезжать не собираюсь. Знаете, есть знаменитый русский трубач Сергей Накаряков. И мне безумно обидно, что сейчас, когда он достиг огромных высот и его знает весь мир, напротив его фамилии в скобках пишут «Франция». Мне интересно играть в России.